вторник, 27 августа 2013
а истина по-прежнему где-то рядом
| Итак, чтоб изготовить подобие сердца, увлечённый тобой мастер (ну или мастерица) взяли бы… Аметист |
| Самый утонченный. Душевное равновесие, искренность и невосприимчивость к колебателям настроения вроде алкоголя. «Каменные фиалки». Сумерки лавандовых холмов и величавость средневековых королевств. Строгий и преданный. Олицетворение сдержанности и благородства. Полюбивший тебя вскоре заметит, что любит теперь заброшенные парки, стихи и лунные дорожки, пристальные взгляды и незабытые обещания, сирень, стойкость духа и бесшумную поступь. С тобой поневоле держат себя в рамках и стремятся быть лучше, чем на самом деле. Ты заново учишь видеть красоту и слушать своё сердце. Ты делаешь критичнее и одновременно мягче. И даришь наслаждение от созерцания твоего профиля на фоне вечереющего неба… вот только частенько спутником этой полуплатонической любви бывает печаль.  |
| Пройти тест |
вторник, 20 августа 2013
а истина по-прежнему где-то рядом
Восхитительнейший день, когда ты получил те самые объятия, о которых так долго мечтал. ^ ^
Все, теперь можно и умирать. Особенно учитывая фактор понедельника /школоло mode on/
Все, теперь можно и умирать. Особенно учитывая фактор понедельника /школоло mode on/
понедельник, 19 августа 2013
а истина по-прежнему где-то рядом
"..А я, милсдарыня, я у нас индивид премерзейший в плане религий и прочего. Единственное, в чем я твердо уверен - основная идея всех религиозных сеток, что Божество суть есть в какой-то степени сознание, приближенное к человеческому, в корне неверно. Что бы там ни было - то, что нас создало и воплотило, если это вообще произошло - оно обладает разумом, возможно, но совершенно не в нашем, человеческом смысле. Я верю в то, что этот хладнокровный разум и не подумает шевельнуть метафорическим пальцем - ибо пальцев-то у него и нет - ради "спасения человечества", ради вообще чего бы то ни было. Оно создало все, и это самое всеобъемлющее все может жить себе как ему вздумается - пока оно не причиняет вред этому Великому Ничто, что в принципе и невозможно, тому плевать, грубо говоря.
Но это так, общая зарисовка ситуации.
А еще иногда я люблю сомневаться в своей теории. Играть в солипсизм, язычество, хех, Макаронных Монстров и прочее. Это весело, знаете ли."
И вот сижу и думаю - м-да, не стоило родителям в начале моего жизненного пути показывать мне вместо мульфильмов "Матрицу".
Но это так, общая зарисовка ситуации.
А еще иногда я люблю сомневаться в своей теории. Играть в солипсизм, язычество, хех, Макаронных Монстров и прочее. Это весело, знаете ли."
И вот сижу и думаю - м-да, не стоило родителям в начале моего жизненного пути показывать мне вместо мульфильмов "Матрицу".
среда, 07 августа 2013
а истина по-прежнему где-то рядом
Неловкий момент, когда понимаешь, что, мать твою, хочешь писать все и сразу, а получается.. пшик получается. Хочу Маховик Времени. х)
И вообще, пора заканчивать с депрессиями. На Гаана или Джо Армстронга не посмотрел - ну, зато повеселился от души.
А еще хочу в Нидерланды. Хочу ракушку, как у Леночки - серую и красивую, с того самого места, где умер Тилль.
И вообще, пора заканчивать с депрессиями. На Гаана или Джо Армстронга не посмотрел - ну, зато повеселился от души.
А еще хочу в Нидерланды. Хочу ракушку, как у Леночки - серую и красивую, с того самого места, где умер Тилль.
вторник, 23 июля 2013
а истина по-прежнему где-то рядом
В одном далеком царстве, далеком государстве жил да был Великий и Многоуважаемый Ежиный Император Людвиг фон Ежинштейн Шесть Тысяч Сто Пятнадцатый по прозвищу Людвиг Красивенький. Был он необычайно красив и очень добр (оттого и уменьшительно-ласкательное прозвмще), за что и любили его бесконечно все триста семьдесят четыре тысячи шестьсот два его подданных, простолюдинов ежиков. Были у него разноцветные иголки, ежедневно причесываемые специальной расческой для ежей ежиком-парикмахером: каждая десятая игла - рыжая, каждая пятая - белая, каждая третья - черно-коричневая в мелкий желтый крап. Каждый четырнадцатый день месяца давалась специальная аудиенция всем желающим посмотреть на его окрас - и каждую аудиенцию собиралось не меньше, как минимум, тридцати пяти ежиков.
Была у Людвига Красивенького и семья: папа, Людвиг фон Ежинштейн Шесть Тысяч Сто Четырнадцатый, прозванный в народе Клубком за неожиданную шерсть вместо игл, а также жена, Клавдия фон Ежинштейн, урожденная Ежиненко - и сын с тридцать шестью дочерьми. Любящий своих чад Император ежедневно разговаривал с ними на одном из триста восемнадцати балконов своего Великого Ежиного Дворца и каждый високосный год собирал под этим балконом целый парад звезд: двадцать одна молодежная ежиная группа - среди них и Ежин Дэй, и Хэдчхог Парк, и Систем оф Э-Жаун - а также Ежалла Илгачева, друг ее, Ежипп Бедросович Фыркоров, и прочие, прочие, прочие.. все старались в этот день быть поближе ко дворцу, чтобы пронаблюдать этот концерт, на который щедрый Людвиг Красивенький тратил каждый раз целых триста двадцать один миллион восемнадцать тысяч двести два ежибля (триста двадцать один миллион восемнадцать тысяч двести три ежибля со следующей даты - времена меняются, деньги становятся все нужнее Ежалле с Ежиппом).
Супруга же Императора, благочестивая Клавдия фон Ежинштейн, имела другое хобби - она любила считать травинки на Императорском Лугу. Особенно она радовалась рациональным числам, из которых можно было извлечь корень, и специально ради нее Император тайно приказывал слугам-ежикам высаживать именно такое их количество и срывать лишние. Если Ежиха не сбивалась по дороге, она была на триста пять тысяч сто восемьдесят седьмом небе от счастья.
Вот так и жили они.
Была у Людвига Красивенького и семья: папа, Людвиг фон Ежинштейн Шесть Тысяч Сто Четырнадцатый, прозванный в народе Клубком за неожиданную шерсть вместо игл, а также жена, Клавдия фон Ежинштейн, урожденная Ежиненко - и сын с тридцать шестью дочерьми. Любящий своих чад Император ежедневно разговаривал с ними на одном из триста восемнадцати балконов своего Великого Ежиного Дворца и каждый високосный год собирал под этим балконом целый парад звезд: двадцать одна молодежная ежиная группа - среди них и Ежин Дэй, и Хэдчхог Парк, и Систем оф Э-Жаун - а также Ежалла Илгачева, друг ее, Ежипп Бедросович Фыркоров, и прочие, прочие, прочие.. все старались в этот день быть поближе ко дворцу, чтобы пронаблюдать этот концерт, на который щедрый Людвиг Красивенький тратил каждый раз целых триста двадцать один миллион восемнадцать тысяч двести два ежибля (триста двадцать один миллион восемнадцать тысяч двести три ежибля со следующей даты - времена меняются, деньги становятся все нужнее Ежалле с Ежиппом).
Супруга же Императора, благочестивая Клавдия фон Ежинштейн, имела другое хобби - она любила считать травинки на Императорском Лугу. Особенно она радовалась рациональным числам, из которых можно было извлечь корень, и специально ради нее Император тайно приказывал слугам-ежикам высаживать именно такое их количество и срывать лишние. Если Ежиха не сбивалась по дороге, она была на триста пять тысяч сто восемьдесят седьмом небе от счастья.
Вот так и жили они.
а истина по-прежнему где-то рядом
Заранее прошу извинить того, кто это заказал. х)
Очень, очень стыдно, но я ничего не могу сделать - эти подлецы просятся сюда, в теплое местечко с полосатым галстуком.
И редакция очень упорота. Очень. Сильно.
Авторский мир (impera.mybb.ru) Морра|Кепплер. Берег реки, попсовые песни во время купания, быть подслушанным и долго оправдываться.
-.. Зайдем-ка подальше, чтобы нас точно никто из этих странных личностей не увидел, - пробурчал себе под нос Морра, неторопливо спускаясь по достаточно крутому склону по странной параболической траектории: чем дальше - тем сильнее влево. Относительно длинных и прочувствованных монологов к самому себе было сделано в свое время немало предположений, от мягко улыбающейся у поворота в тридцать лет шизофрении до коварного плана по полной деморализации возможного противника; также делалось даже предположение, что Морра в принципе не умеет молчать, иначе взорвется от обилия невысказанных слов говорилка.
А на самом деле ему просто было очень скучно. И немного страшно. До этого.. неожиданного приключения он бывал в лесу только во время немногочисленных пикников и представление о лесной жизни имел весьма смутное; многочисленность жучков, паучков и ящерок не особо радовала - хотя бы тем, что явно доказывала: живности действительно чертовски много. Змеи. Крысы. Злобные.. злобные.. да хоть белки, в конце концов!
Но показывать этот страх своим состайникам - себе дороже, с их-то острыми языками, моментом ведь осмеют, не отмоешься потом. Поэтому - гордо поднятая голова, пренебрежение к любого вида опасности в глазах и твердая походка победителя.
Только не запнуться бы, чтоб его. Всюду корни да камни.. кошмар, и как люди жили-то раньше.
Но наши планы по самовосхвалению перед публикой потом, когда судьбе вновь будет угодно свести их вместе. А сейчас.. сейчас необходимо сотворить невозможное - уже успевший во время своих умозаключений раздеться и аккуратно сложить родные вещи на валун Морра нерешительно коснулся пальцами ног чистейшей (и, мать моя, ледяной!) воды речки. Необходимо помыться.
- Ну, что ж, господин хороший; выбор у нас с тобой невелик, - в полный голос, точно и воистину рядом стоит этот "господин хороший" и сейчас ответит на реплику, произнес Джеймс, печально разглядывая мелкое в этом месте дно речки. - Либо смириться и вернуть себе хотя бы относительную долю комфорта от ощущения чистого тела, либо умереть от несовместимого с жизнью поражения кожи грязью. До второго нам как до Луны, а до того долгое время впустую страдать и мучиться, так что.. - набрав больше воздуха в легкие (мало ли что, на всякий случай), Морра нерешительно двинулся вперед - молясь, чтобы среди песка не оказалось вдруг острого камня. Подавляя желание умереть вот прямо здесь и сейчас от холода, не дожидаясь нового раунда этой самой "Игры", тот ме-едленно и неторопливо дошел до места, где вода была ему по грудь. Самое оно. - ..поехали!
Ехать тоже было некуда, как объяснили состайники - границы закрыты, просто так вломиться на чужую территорию нельзя. И не на чем. Никакой цивилизации - что в целом, что в деталях.
- И это очень грустно, между прочим, господин организатор, прошу так и записать! - наставительно ткнул пальцем Морра (не особенно, по чести говоря, рассчитывая на какое-то подобие ответа) в небеса. Те, как и ожидалось, промолчали.
Мылиться было, естественно, нечем; мочалки тоже выписать неоткуда. У него были только руки и вода, он мылся, как мог - тщательно прополаскивая свою тушку в воде и искренне надеясь, что это поможет.
- Another head hangs slowly, child is slowly take-en, - тихо пропел себе под нос Морра в какой-то момент плескания. После вдруг оглянулся - неизвестно зачем - и продолжил, чуть более уверенно: - And if violence causes the silence - who are we mi-stake-en?
- But you see, it's not me, it's not my fa-mily! - неожиданно перейдя с мягкого певучего на жесткий и агрессивный (ну, так ему показалось) режим пения, продолжил Джим, вдохновленно плюхая водой в разные стороны. - In your head, in your head they are fighting! With their tanks and their bombs, and their bombs, and their guns, - уже вовсю размахивая удерживаемым в руке невидимым микрофоном - обычно в его роли выступает флакон с шампунем или мочалка - и заодно своей кудрявой мокрой головой в такт песне, он вовсю предался наслаждению пения. - i-in your he-ead, in your head they are.. cry-y-ying!!
- In your he-ead, in your he-e-e-ead, - воздуха еле хватало на переливчатые арии, голос уже срывался на крик, - zo-ombie, zo-ombie, zombi-i-ie! What's in your he-ead? In your he-e-ead zo-ombie, zo-ombie, zombi-i-ie! - напоследок еще раз тряхнув головой, растрепав чуть подросшие и так и не обстриженные в бытие его, кхм, в нормальном мире волосы, Морра победно крутанулся на пятках, пафосно откидывая "микрофон" куда-то в сторону.
И тут же, словно по команде, опустил руки к первичному половому признаку, надежно скрыв оный ладонями.
С бережка, буквально в нескольких шагах от непосредственно Джеймса - и где же чуткий слух типичного несколько параноидального преступника? - стоял тот самый человек, увидеть которого в данных обстоятельствах Морре бы хотелось меньше всего. И как раз из-за того, что сейчас произошло, как ни странно. Ян Кепплер собственной персоной. Даже глаз не отвел - смотрит ровно в глаза и молчит.
Судя по легкой улыбке, на пощаду можно и не надеяться.
Хм. Ну, что ж, лучшая защита в данном случае - нападение!
- Ну что, речка такая маленькая, что ли, что помыться можно только в одном-единственном месте? - начал отповедь Морра, нервно переступая с ноги на ногу и заодно размышляя, что делать-то: пойти и одеться или заставить не там оказавшегося немца (?) скрыться в том же направлении, откуда появился. - Или захотелось посмотреть на купание красного коня.. кхм, загорелого меня? Так ты не стесняйся, я всегда готов..
И - осекся, глядя на так и не сменившего ни позу, ни взгляд Яна. Видимо, все-таки как-то не вязались ехидные слова с насквозь красными щеками и едва ли не жалобной интонацией.
- Хорошо поешь, Морра, - хмыкнул, наконец, Кепплер.
- С-спасибо, - неловко выдохнул, чувствуя себя почему-то загнанной мышью, Джеймс.
- И одевайся уже, чистюля, нас ждут великие дела.
- Йес, сэ-эр! - "браво" - прищелкнув под водой воображаемыми каблуками - воскликнул Джим уже спине взбирающегося по склону Йена.
И вот как это все назвать, спрашивается?!
Очень, очень стыдно, но я ничего не могу сделать - эти подлецы просятся сюда, в теплое местечко с полосатым галстуком.
И редакция очень упорота. Очень. Сильно.
Авторский мир (impera.mybb.ru) Морра|Кепплер. Берег реки, попсовые песни во время купания, быть подслушанным и долго оправдываться.
-.. Зайдем-ка подальше, чтобы нас точно никто из этих странных личностей не увидел, - пробурчал себе под нос Морра, неторопливо спускаясь по достаточно крутому склону по странной параболической траектории: чем дальше - тем сильнее влево. Относительно длинных и прочувствованных монологов к самому себе было сделано в свое время немало предположений, от мягко улыбающейся у поворота в тридцать лет шизофрении до коварного плана по полной деморализации возможного противника; также делалось даже предположение, что Морра в принципе не умеет молчать, иначе взорвется от обилия невысказанных слов говорилка.
А на самом деле ему просто было очень скучно. И немного страшно. До этого.. неожиданного приключения он бывал в лесу только во время немногочисленных пикников и представление о лесной жизни имел весьма смутное; многочисленность жучков, паучков и ящерок не особо радовала - хотя бы тем, что явно доказывала: живности действительно чертовски много. Змеи. Крысы. Злобные.. злобные.. да хоть белки, в конце концов!
Но показывать этот страх своим состайникам - себе дороже, с их-то острыми языками, моментом ведь осмеют, не отмоешься потом. Поэтому - гордо поднятая голова, пренебрежение к любого вида опасности в глазах и твердая походка победителя.
Только не запнуться бы, чтоб его. Всюду корни да камни.. кошмар, и как люди жили-то раньше.
Но наши планы по самовосхвалению перед публикой потом, когда судьбе вновь будет угодно свести их вместе. А сейчас.. сейчас необходимо сотворить невозможное - уже успевший во время своих умозаключений раздеться и аккуратно сложить родные вещи на валун Морра нерешительно коснулся пальцами ног чистейшей (и, мать моя, ледяной!) воды речки. Необходимо помыться.
- Ну, что ж, господин хороший; выбор у нас с тобой невелик, - в полный голос, точно и воистину рядом стоит этот "господин хороший" и сейчас ответит на реплику, произнес Джеймс, печально разглядывая мелкое в этом месте дно речки. - Либо смириться и вернуть себе хотя бы относительную долю комфорта от ощущения чистого тела, либо умереть от несовместимого с жизнью поражения кожи грязью. До второго нам как до Луны, а до того долгое время впустую страдать и мучиться, так что.. - набрав больше воздуха в легкие (мало ли что, на всякий случай), Морра нерешительно двинулся вперед - молясь, чтобы среди песка не оказалось вдруг острого камня. Подавляя желание умереть вот прямо здесь и сейчас от холода, не дожидаясь нового раунда этой самой "Игры", тот ме-едленно и неторопливо дошел до места, где вода была ему по грудь. Самое оно. - ..поехали!
Ехать тоже было некуда, как объяснили состайники - границы закрыты, просто так вломиться на чужую территорию нельзя. И не на чем. Никакой цивилизации - что в целом, что в деталях.
- И это очень грустно, между прочим, господин организатор, прошу так и записать! - наставительно ткнул пальцем Морра (не особенно, по чести говоря, рассчитывая на какое-то подобие ответа) в небеса. Те, как и ожидалось, промолчали.
Мылиться было, естественно, нечем; мочалки тоже выписать неоткуда. У него были только руки и вода, он мылся, как мог - тщательно прополаскивая свою тушку в воде и искренне надеясь, что это поможет.
- Another head hangs slowly, child is slowly take-en, - тихо пропел себе под нос Морра в какой-то момент плескания. После вдруг оглянулся - неизвестно зачем - и продолжил, чуть более уверенно: - And if violence causes the silence - who are we mi-stake-en?
- But you see, it's not me, it's not my fa-mily! - неожиданно перейдя с мягкого певучего на жесткий и агрессивный (ну, так ему показалось) режим пения, продолжил Джим, вдохновленно плюхая водой в разные стороны. - In your head, in your head they are fighting! With their tanks and their bombs, and their bombs, and their guns, - уже вовсю размахивая удерживаемым в руке невидимым микрофоном - обычно в его роли выступает флакон с шампунем или мочалка - и заодно своей кудрявой мокрой головой в такт песне, он вовсю предался наслаждению пения. - i-in your he-ead, in your head they are.. cry-y-ying!!
- In your he-ead, in your he-e-e-ead, - воздуха еле хватало на переливчатые арии, голос уже срывался на крик, - zo-ombie, zo-ombie, zombi-i-ie! What's in your he-ead? In your he-e-ead zo-ombie, zo-ombie, zombi-i-ie! - напоследок еще раз тряхнув головой, растрепав чуть подросшие и так и не обстриженные в бытие его, кхм, в нормальном мире волосы, Морра победно крутанулся на пятках, пафосно откидывая "микрофон" куда-то в сторону.
И тут же, словно по команде, опустил руки к первичному половому признаку, надежно скрыв оный ладонями.
С бережка, буквально в нескольких шагах от непосредственно Джеймса - и где же чуткий слух типичного несколько параноидального преступника? - стоял тот самый человек, увидеть которого в данных обстоятельствах Морре бы хотелось меньше всего. И как раз из-за того, что сейчас произошло, как ни странно. Ян Кепплер собственной персоной. Даже глаз не отвел - смотрит ровно в глаза и молчит.
Судя по легкой улыбке, на пощаду можно и не надеяться.
Хм. Ну, что ж, лучшая защита в данном случае - нападение!
- Ну что, речка такая маленькая, что ли, что помыться можно только в одном-единственном месте? - начал отповедь Морра, нервно переступая с ноги на ногу и заодно размышляя, что делать-то: пойти и одеться или заставить не там оказавшегося немца (?) скрыться в том же направлении, откуда появился. - Или захотелось посмотреть на купание красного коня.. кхм, загорелого меня? Так ты не стесняйся, я всегда готов..
И - осекся, глядя на так и не сменившего ни позу, ни взгляд Яна. Видимо, все-таки как-то не вязались ехидные слова с насквозь красными щеками и едва ли не жалобной интонацией.
- Хорошо поешь, Морра, - хмыкнул, наконец, Кепплер.
- С-спасибо, - неловко выдохнул, чувствуя себя почему-то загнанной мышью, Джеймс.
- И одевайся уже, чистюля, нас ждут великие дела.
- Йес, сэ-эр! - "браво" - прищелкнув под водой воображаемыми каблуками - воскликнул Джим уже спине взбирающегося по склону Йена.
И вот как это все назвать, спрашивается?!
воскресенье, 21 июля 2013
а истина по-прежнему где-то рядом
Знаете, как это происходит - когда вы напиваетесь?
Ну, начинаются различные от вашей персоны увеселения, вы уверены, что самый крутой на данной вечеринке - вы и только вы, приходит время ваших охренительных историй. Задорно, ярко, радужно.
А на следующий день вам дико совестно за ту чушь, что вы умудрились вытворить.
Так вот. Теперь представьте себе: я это ощущаю безо всякого "компота".
Да, тяжелая у нас, идиотов, жизнь. Зато насыщенная.
Сегодня (вернее, вчера - по часам, но пока что сегодня) я опять люблю себя. В последее время редко случается, учитывая все обстоятельства, обязующие меня не любить, но тем не менее. Доволен собой, относительно - миром, полностью - запахами и цветами, почти - звуками; шизофрения с "лишним весом" продолжает есть мозг, правда, отсутствие некоего компонента жизни биологического существа и ноги, которые можно в самой широкой их части обхватить пальцами рук, до сих пор едят сознание, призывно собой помахивая. Дурак я, дурачинушка.
И что странно: я начал копаться в себе и понял, что любил такое еще очень давно, но не обращал особенное внимание на эту особенность. И очень, черт подери, жаль. Только не могу понять, жаль, что не обнаружил раньше или что обнаружил сейчас. Неприятное ощущение, что я всех тем страшно раздражаю - хотя при том раздражаю я только одного человека, не считая семьи, которая, конечно, всегда считает, что я ем неоправданно мало. Все в порядке, господа, я еще и не начинал. Так и хочется сказать.
И я серьезно слишком на том зациклен. Пора перестать о том думать, черт возьми. И - не могу перестать, раздражает собственная цифра на весах и пухлый ком в зеркале. Пух, пух, пух.
Горшка жаль. Я очень любил "Короля и Шута". Нет теперь его. Даже если они не распустят группу - больше никогда не будет вот такого удивительного веселья.
"Лишь когда об этом вдруг узнаешь ты,
Тогда поймешь, кого ты потеряла."
Да, именно так.
Прощай.
Ну, начинаются различные от вашей персоны увеселения, вы уверены, что самый крутой на данной вечеринке - вы и только вы, приходит время ваших охренительных историй. Задорно, ярко, радужно.
А на следующий день вам дико совестно за ту чушь, что вы умудрились вытворить.
Так вот. Теперь представьте себе: я это ощущаю безо всякого "компота".
Да, тяжелая у нас, идиотов, жизнь. Зато насыщенная.
Сегодня (вернее, вчера - по часам, но пока что сегодня) я опять люблю себя. В последее время редко случается, учитывая все обстоятельства, обязующие меня не любить, но тем не менее. Доволен собой, относительно - миром, полностью - запахами и цветами, почти - звуками; шизофрения с "лишним весом" продолжает есть мозг, правда, отсутствие некоего компонента жизни биологического существа и ноги, которые можно в самой широкой их части обхватить пальцами рук, до сих пор едят сознание, призывно собой помахивая. Дурак я, дурачинушка.
И что странно: я начал копаться в себе и понял, что любил такое еще очень давно, но не обращал особенное внимание на эту особенность. И очень, черт подери, жаль. Только не могу понять, жаль, что не обнаружил раньше или что обнаружил сейчас. Неприятное ощущение, что я всех тем страшно раздражаю - хотя при том раздражаю я только одного человека, не считая семьи, которая, конечно, всегда считает, что я ем неоправданно мало. Все в порядке, господа, я еще и не начинал. Так и хочется сказать.
И я серьезно слишком на том зациклен. Пора перестать о том думать, черт возьми. И - не могу перестать, раздражает собственная цифра на весах и пухлый ком в зеркале. Пух, пух, пух.
Горшка жаль. Я очень любил "Короля и Шута". Нет теперь его. Даже если они не распустят группу - больше никогда не будет вот такого удивительного веселья.
"Лишь когда об этом вдруг узнаешь ты,
Тогда поймешь, кого ты потеряла."
Да, именно так.
Прощай.
пятница, 19 июля 2013
а истина по-прежнему где-то рядом
Вот многие говорят (естественно, встав в пафосную позу - слушайте, дескать, какие оратор мудрые мысли изволит говорить!): любовь - это прекрасное чувство, вечное, совершенно необычайное, проводящее тебя по жизни, как фонарь.
А другие возражают, конечно же, в позах не менее трагических: "Да вы что! Вы всех обмануть решили, глупцы, невольно - нет ее, этой самой любви, не существует такого чувства."
Кто-то вообще утверждает, что любовь есть - но очень, очень маленькая, живущая не более трех лет, постепенно гаснущая и вновь вспыхивающая - по отношению к уже другому существу.
И кто прав?
Нет ее, правды. Нет. Не существует, il n'exist pas. У каждого - свое чувство. У кого-то, действительно, живет по три года максимум, у кого-то умирает при первом удобном случае, у кого-то живет вечно, у кого-то никогда и не приходит. И все по-своему правы, и никто не прав.
А я? А что я. А я новый гель для душа испробовал, пахну шоколадкой. Здорово, правда?
А другие возражают, конечно же, в позах не менее трагических: "Да вы что! Вы всех обмануть решили, глупцы, невольно - нет ее, этой самой любви, не существует такого чувства."
Кто-то вообще утверждает, что любовь есть - но очень, очень маленькая, живущая не более трех лет, постепенно гаснущая и вновь вспыхивающая - по отношению к уже другому существу.
И кто прав?
Нет ее, правды. Нет. Не существует, il n'exist pas. У каждого - свое чувство. У кого-то, действительно, живет по три года максимум, у кого-то умирает при первом удобном случае, у кого-то живет вечно, у кого-то никогда и не приходит. И все по-своему правы, и никто не прав.
А я? А что я. А я новый гель для душа испробовал, пахну шоколадкой. Здорово, правда?
а истина по-прежнему где-то рядом
Я всегда бесконечно жалел, что невозможно это - нажать в жизни на клавишу "delete".
Представление того, что могло бы быть, существуй этакий сброс информации в великое ничто, обращение выделенного невидимым курсором в прах, поражает воображение. Представляете?
Не будет больше моментов "ох черт, зачем я только вспомнил", тех самых, из-за которых так сложно бывает заснуть - моментов, о которых жалеть пришлось бы до самой, уверен, смерти.
Не будет больше зла, горестей, отчаяния - все подобные дни ты удалишь, все гадостные случаи уйдут из памяти не только тебя - мира самого, больше не творя своим присутствием в прошлом зло, не дав сказать какую-нибудь глупость.. или даже кого-то, быть может, оставив в живых.
Не будет больше войн, страшных смертей - чуть только что, чуть только высунет свою осклизлую гадкую морду остро пахнущая порохом и гнилью с табаком вперемешку тварь, и сразу же - ррраз! - и пропадет она, убитая этой самой кнопкой.
Не будет больше несчастной любви, как и глупой вражды, как явления не будет; если появилось ненужное, ты просто нажимаешь легко на пресловутый "delete" - и все решено, ненужное выкинуто на помойку.
Не будет больше ничего. Потому что выделить и удалить тень - значит, превратить свет в сплошное белое пятно. Бесполезное, мертвое.
Я всегда бесконечно радовался, что невозможно это - нажать в жизни на клавишу "delete".
Представление того, что могло бы быть, существуй этакий сброс информации в великое ничто, обращение выделенного невидимым курсором в прах, поражает воображение. Представляете?
Не будет больше моментов "ох черт, зачем я только вспомнил", тех самых, из-за которых так сложно бывает заснуть - моментов, о которых жалеть пришлось бы до самой, уверен, смерти.
Не будет больше зла, горестей, отчаяния - все подобные дни ты удалишь, все гадостные случаи уйдут из памяти не только тебя - мира самого, больше не творя своим присутствием в прошлом зло, не дав сказать какую-нибудь глупость.. или даже кого-то, быть может, оставив в живых.
Не будет больше войн, страшных смертей - чуть только что, чуть только высунет свою осклизлую гадкую морду остро пахнущая порохом и гнилью с табаком вперемешку тварь, и сразу же - ррраз! - и пропадет она, убитая этой самой кнопкой.
Не будет больше несчастной любви, как и глупой вражды, как явления не будет; если появилось ненужное, ты просто нажимаешь легко на пресловутый "delete" - и все решено, ненужное выкинуто на помойку.
Не будет больше ничего. Потому что выделить и удалить тень - значит, превратить свет в сплошное белое пятно. Бесполезное, мертвое.
Я всегда бесконечно радовался, что невозможно это - нажать в жизни на клавишу "delete".